* * *
-Костя!
-Да, Митя.
-Тут, пока ты был на седьмом, приходил этот из 102-ой с Прозрачным человеком.
-И чего он хотел?
-Как чего? Я же говорю, он с Прозрачным человеком приходил.
-Так он вернулся? Интересно. Получается, коктейль действовал 2 недели, интересно. Митя, ты понял, что чем больше принимаешь коктейль, тем меньше промежуток до появления Прозрачного.
-Я ему дал полгорсти феназепама, пока тебя не было.
-Феназепам, Митя, вещь такая, которую горстями не меряют, у него граммы есть, но для Прозрачного это не подойдёт, нужен или коктейль, или полная аннигиляция.
-Короче, Костя, он зайдёт через час, надо помочь.
-А ты сам-то видел?
-Видел. Он за ним ходит попятам: Юрка в туалет - Прозрачный подождёт у двери, Юрка на занятия - тот с ним.
-Митя, а тебе не приходило в голову, что если Юрка его видит, ты, я, то это не глюк, а реальное что-то. Мы же с тобой посылки из Ферганы не получаем, так почему же мы Прозрачного видим вместе с Юркой?
-А почему, Костя, его близняшки не видят? А почему из всех преподов только Абрамыч? Ты его вообще каким видишь?
-Как каким? Прозрачным.
-А вот Абрамыч его всё время за Чангу принимает.
-Ну и что?!
-Чанга же негр, он же не прозрачный, значит, Абрамычу Прозрачный кажется чёрным, да и мне он не совсем прозрачный, а такой синеватый.
-Значит, Митя, это не мы его видим, это Он кому хочет показывается.
-Да, а страдает от него один только Юрик, ходит-то он только за ним, ходит и молчит.
-Ну, если бы Прозрачный ещё говорил бы, это был бы просто полный писец. Подай мне, Митя, Коробку-с-Компонентами, будем для Юрки спасение сочинять. Пришёл бы он сразу тогда ко мне, а то сначала сам лечился, в больницу поехал, а по-настоящему помог ему только коктейль.
-Ты когда-нибудь ему раз и навсегда только не помоги, ладно? Менделеев.
-Не бойся, это вещь проверенная, древнебельгийская, ещё кельты злых духов изгоняли.
-Да, кельты-то это средство раз в год в вино добавляли, а ты каждые 2 недели вливаешь в него полтора литра. А Юрка не кельт, в нём полвьетнамца.
-А мы на этот раз коктейль не Юрке дадим, а самому Прозрачному. Ты подержишь, я волью, а Юрик приведёт саму жертву. Идея?
-А к нам потом из параллельных миров лысые клоуны не полезут?
-??
-Я имею в виду, ты о последствиях подумал? Сам вон перед заключительной фазой противогаз одеваешь.
-Митя, а чем нам ещё занять молодую судьбу. Зови Юрку. Митя пошёл за неразлучной парой, а Костя, тем временем в противогазе и перчатках от общевойскового противохимического костюма заканчивал коктейль. Прозрачный первым появился в дверях, за ним Юрик, за ним предвкушающий Митя. Прозрачный был спокоен и не подозревал никакой агрессии. На том месте, где у людей эмоции, у Прозрачного как будто бы ничего не было. В секунды всё было решено: не предупреждая Юрку, Митя навалился на странного гостя, заломил ему руки, а Костя начал вливать из полуторалитровой бутылки в рот Прозрачному лечебное зелье.
Прозрачный был каким-то заторможенным и по началу вообще не сопротивлялся, а когда начал, видимо и зелье подействовало, потому что его попытки противиться судьбе, были очень вялы.
В этот момент в комнату без стука вошла незнакомая женщина. На вид ей было лет 35, она была с перегибом модно одета, каждая вещь подчёркивала её близкие к пышным формы, она ещё только открыла рот, а все мужчины в комнате уже смотрели глубоко в него и ждали приказа. Она была обворожительна. Я не стану подробно описывать её приятное лицо, фигуру, очень сексуальные губы, я просто скажу: это была Роковая Женщина. Её нисколько не удивило, что трое ребят визжат и обливают друг друга из бутылки, она не удивилась и тому, что, как только она вошла, занятие своё они прекратили и уставились на неё довольно неприлично. (В этот момент кто-то невидимый упал на пол).
-А где Им?
-Он э-э+ Вышел...
-Да он будет завтра, кажется э-э+ он к бабушке поехал.
-Ну вот,- она прелестно нахмурила брови,- я специально прилетела, а его нет! Разгильдяй! - и женщина почему-то посмотрела на Митю.
Митя же смотрел на неё не отрываясь с момента появления.
-А Вы+ Э-э+
-Я - Елизавета Михайловна. А где, скажите, мне теперь остановиться до завтра?
Что, я должна сама о себе заботиться, по ночному городу гостиницу искать?!
-...
-Я преодолела сто границ, а меня даже никто не встречает. Где Им?!
-А Вы оставайтесь э-э+, здесь ночевать,- немного смущённо и тихо так сказал Митя, - я позабочусь, в смысле Юрка с Костей тут не живут, они в гостях, типа, а я как-нибудь краешком...
Мадам широко раскрытыми глазами посмотрела на Митю. Так смотрят большие рыбы на сочную приманку, которой вроде не было, не было, да вдруг появилась. -Хорошо, я остаюсь, но завтра же, когда Им придёт, ног наших тут не будет, а сейчас, молодые люди, не пора ли разойтись и дать уставшей с дороги женщине хоть немного отдохнуть. Она поставила на пол свою сумку и сумочку, отдала в руки Мити пальто. Юрка и Костя виновато подняли с пола бесчувственного Прозрачного и понесли его под руки из комнаты. Митя остался наедине с Роковой Женщиной. Они болтали, сплетничали, поддакивали, слушали, восторгались и, наконец, Митя предложил Елизавете Михайловне руку и сердце, и она с третьего раза согласилась.
Когда на следующий день приехал Им, не было уже ни Мити, ни Роковой Женщины, ни 30 сентября. И началась настоящая осень, и никогда уже не приходил в 112-ю почтальон с письмом из Бельгии покрытым губной помадой, и не было больше у Има друзей, способных ради него выучить шайенский язык, лишь бы понимать, что он там бурчит спросонья, и никто не заступился, когда был издан указ об отчислении Има из ВУЗа. Начиналась первая настоящая осень в жизни Има. Совсем незаметно прошли похороны бабушки. Незаметно Им охладел к дудке, близняшкам и учёбе. Отдал Юрке на козьи ноги свою библиотеку, а чтобы не торчать в общаге среди непонятных сессий, первокурсников, визжащих девок, Им устроился на работу ночным сторожем гаражного кооператива "Коминтерн-2". Это была его первая и последняя запись в трудовой книжке.
Осень рассказала Иму, что он плохой человек, ведь только плохой может столько всего знать и уметь, а ни разу при этом не влюбиться. В ту ночь Иму приснилось, что всё совсем не так...
Кончается даже тысячелетие,
А ты всё тянешь, она так прекрасно
Одевает джинсы, эти ли?
Эти... глаза, сейчас, но,
Кто был первым, кто вспомнил,
Почему она рядом, почему с тобою
Нежна и спокойна, кто мы?
Кто мы друг другу, ю?
Ай лав ю, крошка, снег выпал
На нашу землю и в нашу ревность
И в нашу кашу, рассыпал
Я в других потребность...
Иди домой, потому что дальше
И больше уйти не сможешь,
Ты в моём сердце навсегда, надолго, фальши
Нет, энтропии жалко же
Женщиной не назову, просто
Моя, просто моя любовь, воздух
И без него только минуты после
Погружения живы, все, ух,
И я тоже, без воздуха чувствую
Плохо себя и тех, кто за меня дышит,
Ай нид, ай лав твою ю,
Слышит, она не спит, она всё слышит...
* * *
Его трудно было застать дома тем, кого он не хотел видеть, а особенно тем, кого он не хотел ни видеть, ни слышать, ни знать. А такие были. Иму часто казалось, что таких большинство. По мере того, как он взрослел, этих тварей становилось всё больше и больше, правда и народу Им узнавал всё больше и больше, но темпы роста тварей всегда опережали темпы роста обычных людей. Иногда Им называл тварей уродами. Уроды, как и их крайняя форма - козлы, мешали Иму жить. Твари обижали его во дворе, били в школе, поэтому Им стал учиться драться, уроды портили всё, что принадлежало Иму, клеветали и обманывали его, поэтому Им особенно никому не верил и имел довольно мало имущества, козлы же считали Има дураком, неполноценным, тупым ублюдком, которому никогда не стать другим, поэтому Им стал начитанным, упрямым и очень не любил козлов, уродов и тварей. Он их не любил так сильно, что, вычислив такого на вечеринке у малознакомых людей, как правило, уходил, а если к таковым относил преподавателя, то забивал на предмет в тот же день и навсегда. И надо же было такому случиться, что на 4 курсе сразу 11 предметов у Има стали вести козлы и уроды. Им сначала боролся с собой, переходил в другие группы, даже на другой факультет, но уроды следовали за ним попятам, требовали каких-то долгов и всяких своих уродских штучек.
Институт первым обнаружил, что он несовместим с Имом и отторг его как нечто чужеродное и болезнетворное. Им обнаружил это вторым, когда было уже поздно менять принципы жизни. После этого поворотного события жизнь стала быстрой, заманчивой, но скучной. Выпав из среды сверстников Иму было не с кем поговорить, а с началом ночной работы в "Коминтерне-2", его приятелями остались только пёс Пёс и сменщик Василий Васильевич. Собака Пёс была умной и честной, выла на НЛО и любила поесть. В.В. был отставным прапорщиком неизвестных войск, умел выпить литр водки с половинкой печенья, а также слить из вверенных автомобилей бензин и выменять его на сигареты в круглосуточном книжном магазине. Им не мог остаться прежним, попав в такую компанию, он полюбил собак и стал ненавидеть людей. Первый месяц его навещали однокурсники и даже однокурсницы, Галя умоляла его жениться на ней, Ефимов обещал устроить в секцию фехтования, но Им сказал им, что отчислен на самом деле по болезни. Якобы, после диспансеризации у него нашли ВИЧ и поэтому выгнали. Все очень дружно посмеялись над этой шуткой, и больше к Иму никто не пришёл. Долгими сторожевыми ночами Им раздумывал о природе разных вещей, о стране, где едят макароны с хлебом, но что-то никаких уникальностей ему в голову не приходило, и однажды в начале зимы он бросил работу и поехал, как сказал В.В., на "настоящие" заработки.
Москва ничего не смогла предложить Иму, Питер требовал только этих грёбаных программистов, короче пришлось нашему герою подрабатывать скромным Старшим Скаутом в оздоровительном лагере для детей в Альберте. Там были дети с параличами, неумные от рождения дети, ребятишки с дефектами речи и больше всего хромых, косолапых и косоглазых. Пока родители их зарабатывали на лечение своих чад (представьте, медицина в Канаде платная), Им играл со всеми ними в индейцев, строил шалаши, даже палил пионерские костры, хотя называл эти костры скаутскими из политических соображений, по этим же соображениям во всех анкетах он стал алеутом. Дети оказались лучшим, что Им видел в жизни, они радовались возможности повозиться в грязи, подержать на ручках хомяка или белку. Хотя косые не видели рыбы в воде, хромые не поспевали по горным тропам, заикающиеся не могли разучить походные песни, мальчишки и девчонки были счастливы. Им был поваром и следопытом, хотя, плохо зная английский, он мог общаться только с детьми и шайенами. Наверное, он был рождён для воспитания чужих больных детей. Многие из ребят с рёвом уезжали домой, почти все они запомнили Има на всю жизнь и, перенеся разные операции, процедуры и множество издевательств целого поколения врачей, будучи уже взрослыми были убеждены, что вылечил их алеут Им, настоящий туземец. А когда уже дети этих детей с завистью спрашивали, а нельзя ли тоже попасть к Иму в тот лагерь, родители отвечали им, ну что вы, это было 20 лет назад, тот алеут уже давно у себя в иглу почтенно сидит в кругу большой семьи и учит внуков, как не попасть на обед к полярному волку, он больше не работает Старшим Скаутом, он хранитель Священного Ледоруба своего племени. Пришёл день, когда Иму захотелось своих детей, и он даже решил к кому именно стоит обратиться. Скаут вспомнил одну девушку, полную раздолбайку, которую однажды рассматривал на дискотеке в студгородке, он не помнил, познакомился с ней или нет, может быть, они даже долго встречались... Не важно. Сейчас из неё выросла молодая женщина, знающая себе цену, которая наверняка любит детей и долгими ночами вспоминает какого-то парня, рассматривавшего её на дискотеке в студгородке. Именно с такими мыслями (не исключено, что они появились от долгого общения с больными малышами) Им и полетел домой.
А дальше-то как раз всё было просто. Вышел из самолёта, в центральном ресторане, который Им принял за кафе-бар своей юности, засветил деньги, они у него были, работал же алеутом от зари до зари. А потом, когда выходил пообедавший и очень предвкушавший встречу со своей провинцией (поезд в 17:40), помог какому-то бедолаге-водителю толкнуть машину, как-то так оказался внутри, не без помощи друга бедолаги-водителя, короче, труп нашли за кольцевой дорогой через две недели вышедшие поссать на обочину дальнобойщики.
Вскрытие Неизвестного показало, что это был высокий загорелый мужчина среднего телосложения, с портретной татуировкой на плече, со слабыми признаками принадлежности к монголоидной расе. Возраст 25-27 лет, не БОМЖ, хотя утверждать это наверняка никто не мог; нашли труп голым в грязи. Причиной смерти явились 2 колото-резаных ранения сердца (оба смертельные) и тупые проникающие травмы черепа (3, все смертельные). Умерев пять раз, Им остался в сердцах многих знавших его людей, кроме, пожалуй, той, к которой он прилетел.